Альпинисты Северной столицы. Бершов Сергей Игоревич

Сергей Бершов

Южная стена Лхоцзе

ИГРЫ ДЖЕНТЛЬМЕНОВ НА ОЧЕНЬ СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ

Совсем недавно обнаружил, что в роду Бершовых я не первый альпинист. Двести лет назад в рядах армии Суворова перешел через Альпы мой прапрадед. Я в Альпах тоже много ходил. Жаль, предок не оставил воспоминаний. Интересно было бы сравнить впечатления. Но не поэтому после двадцатилетнего перерыва снова берусь за перо. Ради парня, который после публикации статьи Геннадия Копейки о нашем восхождении 1990 года по Южной стене восьмитысячника Лхоцзе на форуме сайта Risk.ru написал: «Товарищ автор, товарищи участники, вы просто нереально круты… Жалко только, что статья маленькая и, кроме этого, к следующим (типа меня) поколениям она попадает скорее случайно, чем закономерно. Побольше бы таких вот рассказов о нашей славной истории». Да, Эверест-82, Канченджанга-89, Лхоцзе-90 - первые советские гималайские экспедиции, ставшие когда-то сенсационными, - уже история. Но и современность - ведь никто пока не прошел наши маршруты. Наш альпинизм еще в XX веке был отнесен к XXI веку самим Рейнхольдом Месснером, замахнувшимся на Южную стену Лхоцзе. А прошли ее мы - харьковчане, сибиряки, донетчане, москвичи, ростовчане, днепропетровцы…

Если бы меня попросили одним словом охарактеризовать настоящего альпиниста, я бы выбрал слово «надежность». Оно очень емкое. Включает в себя универсальную технику и высокий интеллект. Способность не теряться в сложных обстоятельствах. Бороться за жизнь партнера как за собственную. Надежность альпиниста проявляется не только на восхождениях. В обычных делах, отношении к жизни, людям, работе - не меньше. Не все, кто ходит на восхождения, отвечают этому критерию. Но большинство.

Надежность - это стремление вопреки обстоятельствам идти до конца и мужество вовремя отступить. Это ответственность за слова и поступки. Это порядочность, честность, чувство собственного достоинства. Это шкала ценностей, где деньги и материальные блага - далеко не на первом месте. В такой системе координат жили наши старшие товарищи, учителя в альпинизме. На старте жизни, когда хочется всего и сразу, очень важно, чье мнение становится для тебя решающим, по кому сверяешь мысли и поступки. Для меня в шестнадцать главным авторитетом стал мой первый учитель в альпинизме Володя Поберезовский, живущий сегодня в далекой Австралии. Счастливый случай? Судьба? В общем, повезло встретить человека, который не только сам был стопроцентно надежным, но и захотел сделать такими нас, заводских мальчишек. На харьковский «ящик» («почтовыми ящиками» в советские времена назывались предприятия военно-промышленного комплекса) - филиал Московского опытно-конструкторского бюро автоматики мы с будущим тренером пришли почти одновременно. Только я - после седьмого класса учеником электромонтера, а Владимир Поберезовский - молодым специалистом после окончания политехнического института. Если бы не эта встреча, Гималаи и Каракорум, Кавказ и Тянь-Шань, Памир и Кордильеры так и остались бы для меня просто коричневыми пятнами на карте. Кто знает, какими пятнами в биографии могло обернуться отсутствие ориентиров, которые дал Поберезовский. К счастью, наши дороги пересеклись. С подачи Вила, как альпинисты звали нашего тренера, многие из ребят, с кем вместе начинали, полюбили горы на всю жизнь.

Мощнейший заряд, полученный от Поберезовского, чувствую до сих пор. Вил очень грамотно ввел нас, заводских первогодков, в мир альпинизма и скалолазания. В мир вообще. Потому что кроме гор, скал, воехождений, соревнований и тренировок в жизни Поберезовского было еще много интересного - работа и друзья, песни и книги. «Как, ты не читал Хемингуэя (Джека Лондона, Стругацких)?», - брошенная мимоходом фраза заставляла мчаться в библиотеку, налегать на учебники в вечерней школе. Получать плохие оценки было стыдно, ведь альпинизм - спорт интеллектуалов. У Вила мы перенимали отношение к жизни и к людям. Учились не прятаться за чужие спины. Постигали законы товарищества, альпинистского братства, которые существуют и сегодня, что бы кто ни говорил. Поберезовский показал нам красоту альпинизма. Научил правильно, осознанно тренироваться, постоянно поднимая планку. С его подачи мы учились ставить на максимум и добиваться поставленных целей. Постепенно пришло понимание: когда достигнут определенный уровень, очень многое зависит уже от того, какой ты сам себе тренер. Конечно, ты еще «салага», тебе учиться и учиться у старших, более опытных. Но то, что ты сможешь у них перенять, зависит от самоподготовки, самодисциплины и еще многих «само…». От того, насколько тебе интересно, насколько готов себя не жалеть. Осознание всего этого приходит, конечно, не сразу. Но без него невозможен успех.

Для меня альпинизм со временем стал профессией. Чем больше ходил в горы, тем больше убеждался: это мое. Хотя поначалу все было не так однозначно. Скорее, наоборот. Перенесенный в детстве грипп обернулся жестоким ревмокардитом. Не знал, что делать с распухшими коленками. Утром не мог подняться с кровати. Чтобы двинуться, нужно было сперва «расходиться». Старенькая доктор участливо качала головой: «Ходи потихоньку, не переутомляйся». Как раз перед этим я смотрел (а потом еще не раз) итальянский фильм «Большой приз». В память врезалась фраза главного героя: «Когда другие тормозят, я набираю обороты!». Парень на экране был смелый, удачливый и благородный. Хотелось быть таким же, как он. Как наш Вил. Разве они стали бы ходить потихоньку? В шестнадцать и на всю жизнь я выбрал «обороты»! Через боль, усталость, через «не могу». Ни разу об этом не пожалел.

Занятия в вечерней школе. Тренировки в секции Поберезовского. Кроссы. Лыжи. Биатлон. Друзья. Аттестат зрелости. Первый выезд в горы. Первая любовь. Освобождение от службы в армии - ревмокардит. В альпинистском лагере в Приэльбрусье про хворь не заикаюсь.

Затренировываю! Первая зачетная вершина ВИА-тау. К тому времени я уже многое знаю и умею в горах, потому что занимаюсь еще и скалолазанием. Связки домбайские и крымские. Веревки. Крючья. Молотки. Остроносые резиновые галоши - скалолазная обувь советских времен. Первые соревнования и первые победы. Ревмокардит не выдерживает напора и отступает.

Эпизод тех времен. Сборы в Крыму. С тренерами Владимиром Поберезовским и Владимиром Сухаревым я, вполне зеленый третьеразрядник по альпинизму и уже перворазрядник по скалолазанию, иду на очень серьезное для меня восхождение на «открыточную» гору Ай-Петри. Стенной маршрут третьей категории сложности. Немного волнуюсь, потому что одно дело скалолазание с верхней страховкой и совсем другое - восхождение, где первого страхует нижний. Первым тренеры выпускают меня. Как скалолаз уже кое-что умею, пора учиться альпинизму, считают мои учителя. Это как бросить в воду - выплывай, парень. Правда, веревочку держат надежно. Иду спокойно, уверенно, все вроде нормально. А стена вертикальная, да и скалки «живые». Вдруг выхожу в такое место, где некуда забить крюк. Завис, ни туда ни сюда. Пробивает легкая паника. Что делать? Крюк забит далеко внизу. Если сорвусь - лететь и лететь. Выдержит ли станция (несколько крючьев, делающих страховку более надежной)? По идее, там все прочно, но… Беру себя в руки. Спокойно, без паники, падать нельзя! А как только успокоился… Так вот же оно, место для крюка! Может, не лучшим образом, но забиваю его. Прохожу выше, дальше. Вот уже мы наверху. Вид потрясающий! Но запомнилось восхождение не сказочной панорамой. Там понял: главное - не задрожать. Нельзя допускать даже мысли, что можешь улететь. Так создается мыслеобраз. Он в мозгу уже созрел. Он реален! На эту грань ты ставишь или не ставишь себя сам. Потом урок Ай-Петри не раз пригодился. В подобную ситуацию больше ни разу себя не загонял, как бы ни складывалось, потому что в самый первый раз сумел собраться. Переборол ужас перед возможным срывом. С тех пор знаю, как справиться с паникой. Расслабиться, успокоиться, вернуть уверенность и - пройти.

Всегда предпочитал и предпочитаю идти первым. Выбор пути - творческий процесс. А творчество не бывает беспроблемным. Будоражат противоречивые чувства. С одной стороны - легкого страха, с другой - азарта.

Особенно это ощущается, когда лазание - на грани срыва. Хотя старался такого не допускать. Для этого нужен надежный запас прочности: твоя тренированность, техническая, физическая, психологическая подготовка. Весь комплекс, дающий уверенность и высокую проходимость. Первый имеет моральное право на срыв. Так учил нас в Харьковской школе инструкторов альпинизма легендарный, интеллигентнейший Кирилл Александрович Баров. И уточнял: но желательно не срываться. За почти полвека в альпинизме я, идя первым, срывался три раза. Все три помню в мельчайших подробностях. Срыв - это звонок «оттуда». В нашем спорте ценой ошибки часто становится жизнь. Таковы правила этой игры. Правда, у гор свои, порой непостижимые, игры. Землетрясение, гроза, неожиданный камнепад, внезапная лавина - не все удается предвидеть. Со временем приходит некое двадцать восьмое чувство, срабатывающее в преддверии опасности. Но дается оно годами работы на пределе и за пределом возможного, ценой горьких утрат. Камнепад забрал у меня первую жену - Тамару, лавина - друзей Гену Василенко и Витю Пастуха. Альпинизм - суровые мужские игры на свежем (часто излишне свежем) воздухе. Но всегда это игры джентльменов - людей чести и долга.

Александра ПАРАХОНЯ, специально для «Еврейского обозревателя» | Номер: Январь 2012

Наш сегодняшний гость Сергей БЕРШОВ – человек неординарный. Выдающийся спортсмен, он занимает высокое место в табели о рангах мирового альпинизма – как восходитель, в связке с россиянином Владимиром Каратаевым преодолевший в 1990 году считавшуюся непроходимой Южную стену восьмитысячника Лхоцзе, как участник первой советской гималайской экспедиции 1982 года, в которой вместе с партнером по связке Михаилом Туркевичем, оказывая помощь товарищам, совершил ночное восхождение на высотный полюс планеты Эверест (добавим, что Сергей Бершов поднимался на отметку еще дважды – в 2000 и 2005 годах).
Наш собеседник совершил немало успешных восхождений на другие высочайшие горы планеты. Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер Украины, неоднократный чемпион и призер первенств СССР и Украины по альпинизму и скалолазанию. В свои не такие уж малые почти 65 лет он и не думает почивать на лаврах. Тренируется и тренирует других, ходит в горы и как действующий спортсмен и как гид-проводник, преподает. Сергей Игоревич живет и работает в Харькове. Он доцент Харьковской Государственной Академии физической культуры. За спортивные достижения награжден четырьмя орденами. Почетный гражданин Харькова. Жена Татьяна Аркадьевна – инженер-химик, мастер спорта по альпинизму и кандидат в мастера по скалолазанию. Сын Олег и дочери Марина и Анастасия уже имеют свои семьи.

– Сергей, вы больше сорока лет ходите в горы, не надоело?
– Знаете, есть такая шутка: хочешь всю жизнь не работать, а получать удовольствие – занимайся любимым делом. Альпинизм – много лет моя основная профессия, любимое дело, которым занимаюсь с удовольствием и которое никогда не надоедает, дарит прекрасные эмоции и невероятные впечатления. Например, мы с моим постоянным партнером по связке Игорем Свергуном вот уже семь лет водим желающих на Эльбрус. Когда далекие от альпинизма люди приезжают к нам, то не верят, что смогут взойти. Стоя на вершине, тоже не верят, что это не сон. Не считал, сколько раз я был на высшей точке Европы. В некоторые годы – по четыре-пять раз. И каждый раз хожу с удовольствием. Не только потому, что Эльбрус – плацдарм для подготовки к высотным восхождениям. Это фантастические краски, непередаваемые ощущения. Я уже несколько раз наблюдал на вершине астрономическое чудо. С одной стороны всходит солнце, с другой – в небе уходящей ночи висит полная луна. Полыхает восход, два светящихся диска на небосклоне, а между ними ты и гора. На Эльбрусе, когда хорошие погода и видимость – это праздник. Самые красивые, манящие альпинистов горы: Ушба, Шхельда, Чатын, – прямо перед тобой, кажется, можно рукой дотянуться. Ты все их знаешь, помнишь маршруты, по которым ходил. Узнаешь камины, кулуары, бастионы. Видны горы Пятигорья, Безенгийская стена. Когда нет дымки, виден даже Казбек – в точности такой, как на папиросной коробке времен моего детства. Когда впервые наткнулся на него взглядом, даже не поверил. Чего не видел с вершин Эльбруса никогда, так это моря, хотя рассказывают, что оттуда можно увидеть даже два – Каспийское и Черное. Не знаю, может, просто не повезло. Может, еще увижу.
– В мае этого года исполнится 30 лет вашему с Михаилом Туркевичем сенсационному ночному восхождению на высотный полюс планеты – Эверест. А всего вы поднимались на высшую отметку трижды, причем последний раз – в 58 лет. Какое из восхождений на главную вершину Земли было самым для вас памятным?
– Каждое по-своему интересно и незабываемо. Потому что, как нельзя дважды войти в одну реку, так каждое восхождение, пусть на ту же самую гору, не похоже на предыдущие. Погода, душевное состояние, группа, с которой поднимаешься – все другое… Но, конечно, особый след в душе оставило восхождение 1982 года. Это была первая советская гималайская экспедиция. Мы не знали, что нас ждет на высотах за 8 тысяч метров, в так называемой зоне смерти, где нет уже ничего живого, где организм не в состоянии восстанавливаться…
Пролезть сквозь игольное ушко сложнейших отборов и оказаться в Гималаях, воплотить мечту нескольких поколений советских альпинистов о высотном полюсе было огромным счастьем. С начала пятидесятых годов прошлого века главные события мирового альпинизма происходят в Гималаях, Каракоруме. Но для отечественных восходителей самые высокие горы долго оставались закрытой книгой. Мы знали, что ни в чем не уступаем зарубежным коллегам, ходили с ними и в наших горах, и за рубежом. Но не на восьмитысячники! Авторами главных мировых достижений в альпинизме были другие. Нам оставалось только мечтать, – вот бы попасть туда. В конце пятидесятых готовилась советско-китайская экспедиция на Эверест с тибетской стороны. Была создана команда, наши ездили в Китай на разведку, но… Той экспедиции не суждено было состояться. Когда в 1982-м настала наша очередь, все понимали: заявить о себе в Гималаях надо ярко и убедительно. Ординарный маршрут на Эверест (так называемая классика), любой уже хоженый или даже новый, но не поражающий воображение, тут не годились. Требовалось выбрать путь, который вывел бы советскую команду на вершину не только самой высокой в мире горы, но и мирового альпинизма. Такой и был избран – уникальный, сложнейший. Кстати, пройденный нами путь по контрфорсу Юго-Западной стены с выходом на Западный гребень так никем и не повторен. А ведь прошло 30 лет!
Позже первовосходитель на Эверест сэр Эдмунд Хиллари скажет: «Ваши альпинисты – открытие для Гималаев». А Гималаи стали открытием для нас. Наверняка магию этих грандиозных гор чувствует каждый, кому посчастливилось приблизиться к их подножиям. Я был просто ошеломлен, хотя побывал к тому времени не только на Кавказе, Памире, Тянь-Шане, а и в Альпах, Кордильерах. Раньше видел этот сияющий невероятными красками космос гор только на полотнах Николая Рериха. В натуре Гималаи еще прекраснее. Самое удивительное: там открываются ресурсы души, о которых не подозревал. Может потому, что там мы ближе к Богу? Или все дело в более высоком уровне солнечной радиации, космического излучения? Научный факт: в высокогорье происходит сильнейшая перестройка организма. В крови резко повышается уровень гемоглобина, мобилизуются все жизненные силы. Возможно, связанные с этим ощущения и настраивают на особое восприятие мира. Создают радостный эмоциональный фон.
– Каким из своих восхождений гордитесь больше всего?

– «Горжусь», наверное, слишком громкое слово. Рад, что повезло участвовать – так будет правильнее. Если брать гималайские восхождения, то это, прежде всего, восхождение на Лхоцзе по Южной стене. Эту трехкилометровую стену еще в конце восьмидесятых легендарный Рейнхольд Месснер, первым поднявшийся на все 14 высочайших гор мира, назвал стеной ХХІ века. А прошли ее в 1990-м мы – харьковчане, москвичи, донетчане, днепропетровцы, сибиряки, ростовчане… Это было уникальное восхождение – по набору трудностей, запредельной сложности маршрута. Даже на фоне двух предыдущих советских гималайских экспедиций – на Эверест и Канченджангу, тоже рекордных по сложности, сенсационных. Все три этих восхождения уже история. Но и современность – ведь никто пока не прошел наши маршруты.
– Альпинизм – это не только горы, а и люди. Человеческие отношения не бывают простыми, беспроблемными. Тем более, что любое восхождение – это трудная работа, связанная с риском, огромными, порой запредельными нагрузками в условиях кислородного голодания, низких температур, ураганных ветров. Как удается сохранять человеческое лицо? Существуют ли в альпинизме такие понятия, как, например, национализм или ксенофобия?
– Да никогда! Во всяком случае, я за 48 лет, проведенных в горах, в своем окружении ни с чем подобным не сталкивался. Вообще, мне думается, такие явления прорастают на фоне какой-то утробной ущербности, душевной недостаточности. В горах подобное не проходит. На восхождении, когда твоя жизнь (и это не метафора, а обыденная реальность) – в руках товарища, который тебя страхует, важны его человеческая и восходительская надежность, а не национальность, цвет кожи или форма носа. Альпинизм, как и любая работа на пределе возможного, очищает душу и отношения. На войне разве люди не рисковали, спасая других? Сколько история знает примеров высокой самоотверженности! А праведники мира? Они рисковали собой, своими детьми, спасая еврейских детишек…
Еще один важный момент. Давно ставший мне родным Харьков – город интернациональный, интеллигентный, много и напряженно работающий. В его атмосфере не выживают бациллы национализма, ксенофобии и прочих постыдных для цивилизованных людей явлений. Так что не только в нашей весьма многочисленной альпинистско-туристской компании, но и в других формальных и неформальных сообществах харьковчане любых национальностей чувствуют себя своими, а не чужими.
– Как мальчик из тихой равнинной Мерефы оказался в альпинизме, от кого получил такой серьезный нравственный заряд внутренней интеллигентности?
– На старте жизни, когда хочется всего и сразу, очень важно, чье мнение становится для тебя решающим, по кому сверяешь мысли и поступки. Для меня в шестнадцать главным авторитетом стал мой первый учитель в альпинизме Володя Поберезовский, – еврей, живущий сегодня в далекой Австралии. Счастливый случай? Судьба? В общем, повезло встретить человека, который не только сам был стопроцентно надежным, порядочным, интеллигентным, но и захотел сделать такими нас, заводских мальчишек. На харьковский «ящик» («почтовыми ящиками» в советские времена назывались предприятия военно-промышленного комплекса) – филиал Московского опытно-конструкторского бюро автоматики мы с будущим тренером пришли почти одновременно. Только я – после седьмого класса учеником электромонтера, а Владимир Поберезовский – молодым специалистом после окончания политехнического института. Если бы не эта встреча, Гималаи и Каракорум, Кавказ и Тянь-Шань, Памир и Кордильеры так и остались бы для меня просто коричневыми пятнами на карте. Кто знает, какими пятнами в биографии могло обернуться отсутствие ориентиров, которые дал Поберезовский. К счастью, наши дороги пересеклись. С подачи Вила, как альпинисты звали нашего тренера, многие из ребят, с кем вместе начинали, полюбили горы на всю жизнь.
Мощнейший заряд, полученный от Поберезовского, чувствую до сих пор. Вил очень грамотно ввел нас, заводских первогодков, в мир альпинизма и скалолазания. В мир вообще. Потому что кроме гор, скал, восхождений, соревнований и тренировок, в жизни Поберезовского была еще масса интересного – работа, друзья, книги. «Как, ты не читал Хемингуэя (Джека Лондона, Стругацких)?», – брошенная мимоходом фраза заставляла мчатся в библиотеку, налегать на учебники в вечерней школе. Получать плохие оценки было стыдно, ведь альпинизм – спорт интеллектуалов. У Вила мы перенимали отношение к жизни и к людям. Учились не прятаться за чужие спины. Постигали законы товарищества, где нет места хамству, национальной розни. Мы и сегодня с Вилом общаемся по скайпу, обсуждаем харьковские, семейные и мировые новости, альпинистские проблемы.
– В своих книгах и интервью вы утверждаете, что альпинизм – прекрасный даже не спорт, а целый мир, обитателям которого приходится много терпеть, преодолевать, рисковать ради ни с чем не сравнимых впечатлений и эмоций. Но есть ли у него будущее? За почти 60 лет, что прошли с момента восхождения на главную высоту Земли, альпинисты побывали на всех высочайших горах.
– А сколько еще на планете вершин, пусть не восьмитысячников, на которые не ступала нога человека? Сколько великолепных стен, поражающих воображение сложностью и красотой? Сколько новых возможностей перед восходителями открывают современные технологии – о сегодняшнем уровне снаряжения мы, ходившие на свои первые восхождения в брезентовых штормовках и пудовых, обитых железками ботинках, даже мечтать не могли. Сегодняшний альпинизм развивается очень интересно. От него отпочковываются новые виды – это и скалолазание, которое в ближайшие годы станет олимпийским видом, и высокогорные забеги, и восхождения, завершающий этап которых – полет на параплане или спуск с вершины на горных лыжах или доске… Перечень «ответвлений» можно продолжать долго. Но и «чистый» альпинизм не закончится, пока стоят на земле горы, приходят к их подножиям новые поколения. Ведь тот же Эверест не стал ниже, а восхождение на него – проще от того, что уже многие могут сказать: «Я был там!»
– Извините за бестактность, не тяжело в 65 лет подниматься на вершины, которые не всякий молодой одолеет? Что делаете для этого?
– Во-первых, не думаю о возрасте, не замечаю его. Будучи счастливым дедушкой пятерых внуков, дедом (в смысле старичком) себя не чувствую. Веду здоровый образ жизни, регулярно тренируюсь, чтобы восхождения были не в тягость, а в радость. Потому что, если становится тяжело, нерадостно, значит, пора уходить. А я прощаться с горами пока не собираюсь. Беру пример со своего учителя, заслуженнного мастера спорта, заслуженного тренера, доктора биологических наук, профессора Владимира Дмитриевича Моногарова, который в свои 85 остается действующим спортсменом и каждый день рождения знаменует восхождением на вершины Эльбру-са. Тренируется трижды в неделю. У меня нагрузки побольше – ежедневные тренировки по 2-3-4 часа. Это кроссы, футбол, бассейн, велосипед, выпадет снег – встану на лыжи…
Только не подумайте, пожалуйста, что альпинизм – единственный свет в моем окошке. Знаете, когда стоишь на вершине, особенно, если это вершина восьмитысячника – во все стороны, сколько хватает глаз, простираются горы. Такое впечатление, что весь мир – это покрытые вечными снегами хребты и ничего кроме. Но мы же знаем, что это не так. Там, дальше – моря и океаны, леса и сады, прекрасные города… Вот так и в моей жизни. Альпинизм – любимое дело, профессия, но кроме нее есть семья и друзья, песни и книги, театры и выставки. Все это мне тоже очень интересно и дорого. Все это – моя жизнь.

Сергею Бершову - легенде украинского и мирового альпинизма - исполнилось 70 !!!

Заслуженный мастер спорта по альпинизму, мастер спорта по скалолазанию, Заслуженный тренер Украины, «Снежный барс», кавалер ордена Трудового Красного Знамени(1982), Дружбы народов (1989), «За заслуги» III ст.(1996), «За мужество» II ст.(1999), Почетный гражданин города Харькова…

Сергей Игоревич - первый украинец, поднявшийся на Эверест (вместе с Михаилом Туркевичем), совершил 13 восхождений на 7 вершин выше 8000м, многократный чемпион СССР и Украины, действующий альпинист (в феврале 2017 в очередной раз взошел на высшую точку Америки - в.Аконкагуа).

Профессиональный лектор и прекрасный рассказчик, написал три книги, весельчак и душа компании, скромный и преданный в дружбе… ЧЕЛОВЕК с большой буквы, с которым многие мечтают «ходить в одной связке»!

Дорогой наш Сергей Игоревич, поздравляем с Юбилеем!
Здоровья, счастья, успеха в деятельности и новых вершин!!!

Биографическая справка:

Бершов Сергей Игоревич

МС по скалолазанию (1971), МС по альпинизму (1973), ЗМС и МСМК (1982), «Снежный барс» (1988), ЗТ Украины (1990), инструктор-методист 2-й категории. Чемпион СССР и Украины.

Слесарь, электромонтер, маляр-высотник. После окончания Киевского института физкультуры работал инструктором облспорткомитета. Доцент Харьковского института физкультуры. Первое восхождение совершил в 1965 г. на в. Виа-тау (3820 м). Первый инструктор — Ж.Я. Катрич.

В 1969 г. окончил Харьковскую городскую школу инструкторов по альпинизму. Многие годы работал инструктором в альплагерях Кавказа, тренером в экспедициях и при подготовке команд к чемпионатам Союза, Украины, ВЦСПС.

В качестве ст. тренера готовил пять Гималайских экспедиций. Более 10 раз поднимался на семитысячники Советского Союза. В составе сборных команд совершил выдающиеся восхождения в горах Швейцарии, Италии, США, Франции, ФРГ, Непала, Японии. Чемпион Союза: 1973 — класс технически сложных восхождений; 1984 — технический класс; 1986 — технический класс. 4-кратный призер чемпионатов Союза, 5-кратный чемпион и 6-кратный призер первенства Украины.

К 2000 г. на счету С. Бершова было около 100 маршрутов 5Б и 6Б к. с., из них 22 — п/в и п/п. 1982 — ночью 4 мая в связке с М. Туркевичем поднялся на Эверест. 1989 — Юж. Канченджанга по новому пути; затем рук. тр. от Зап. до Юж. Канченджанги. Этот траверс был пройден за один день (!). 1990 — в связке с В. Каратаевым в тяжелейших погодных условиях проходят Ю. стену Лхоцзе. Р. Месснер назвал это восхождение «восхождением XXI века». 1996 — Аннапурна (м-т Бонингтона); 1997 — Нанга-Парбат (м-т Кингстофера); 1998 — Шиша-Пангма с Сев.; 2000 — повторяет восхождение на Эверест с экспедицией краснодарских альпинистов. Гималайский опыт способствовал тому, что весь спортивный состав экспедиции — 12 человек достигли вершины. 2003 — Мак-Кинли; 2004 — Чо-Ойю (8201 м); Эверест (до высоты 8600 м); 2005 — Эверест (8848 м), по С.-В. гребню; 2007 — Хидден-пик (до высоты 7800 м). Многократно участвовал в спасательных работах: на Ушбе, Эльбрусе (5642 м), п. Вольной Испании (4200 м), Мижирги (5025 м), Чатын-тау (4368 м), п. Клары Цеткин (6641 м), п. Коммунизма (7495 м), Хан-Тенгри (6995 м), Нанга-Парбат (8125 м) и на Эвересте (8848 м).

С. Бершов внес достойный вклад в спортивное скалолазание: 1969 — третий призер чемпионата Союза в многоборье; 1971 — чемпион Союза в связке с А. Москальцовым и чемпион Кавказа в индивидуальном лазании; 1974 — чемпион ВЦСПС в инд. лазании (80-метровая трасса), на 100-метровой трассе — третий, «Домбайские связки» — чемпион (с В. Антиповым); 1976 — чемпион ВЦСПС в связках (с В. Пилипенко); 1977 — 2-е место на чемпионате Союза в парной гонке. Международные соревнования в Польше: 1-е места в инд. лазании и в связках с Г. Василенко; 1979 — на чемпионате Союза: 2-е место в связке с М. Туркевичем, и в многоборье — 3-е. 1980 — первенство ВЦСПС — 1-е место в связке с М. Туркевичем; 1981 — чемпионат Союза — 2-е место в связке с М. Туркевичем; 1982 — Международные соревнования: 2-е место в связке и 3-е в многоборье; 1984 — Международные соревнования в Японии: 1-е место в лазании на скорость и 1-е место на сложность. За период активного занятия спортивным скалолазанием 28 раз становился чемпионом Украины (8 раз призером) и 26 раз чемпионом ЦС «Авангард» (9 раз призером).

За достижения в альпинизме награжден орденами Трудового Красного Знамени (1982), Дружбы народов (1989), «За заслуги» III степени, «За мужество» II степени (1999). В 1989 г. удостоен Почетного знака ЦК ВЛКСМ «Спортивная доблесть». 12 лет участвовал в сложных высотных работах на ретрансляторах (промальп).

В 2004 году удостоен звания «Почетный гражданин города Харькова».

В настоящее время доцент кафедры зимних видов спорта, велоспорта и туризма Харьковской государственной академии физической культуры, вице-президент Федерации альпинизма и скалолазания Харьковской области.

Сергей Игоревич Бершов (род. , с. Белая Глина, Верхотурский район , Свердловская область) - советский и украинский спортсмен-альпинист .

Мастер спорта по скалолазанию (1971), мастер спорта по альпинизму 1973 год , Заслуженный мастер спорта СССР и мастер спорта международного класса (1982 год), «Снежный Барс » (1988 год), ЗТ Украины (1990 год), инструктор-методист 2-й категории. Чемпион СССР и Украины .

Биография

Работал слесарем, электромонтером, маляром-высотником. После окончания Киевского института физкультуры работал инструктором облспорткомитета. Доцент Харьковского института физкультуры.

Сергей Бершов стал очень известным скалолазом, альпинистом и лыжником благодаря своей невероятной выносливости. В детстве у него были проблемы с сердцем, и врачи запретили ему заниматься спортом. Однако Сергей поступил по-своему и стал активным спортсменом, через десять лет врачи не нашли у него никаких проблем с сердцем. В альпинизм пришел в 1965 году , благодаря своему первому тренеру, известному харьковскому альпинисту Владимиру Иосифовичу (Вилу) Поберезовскому. Первое восхождение совершил в 1965 году на в. Виа-тау (3820 м).

В качестве старшего тренера готовил пять Гималайских экспедиций. Более 20 раз поднимался на семитысячники Советского Союза. В составе сборных команд совершил выдающиеся восхождения в горах Швейцарии , Италии , США , Франции , ФРГ , Непала , Японии . С 1981 года - член штатной команды альпинистов Спорткомитета СССР , после распада Советского Союза - член штатной команды альпинистов Украины и одновременно - её тренер.

Многократно участвовал в спасательных работах: на Ушбе , Эльбрусе (5642 м), п. Вольной Испании (4200 м), Мижирги (5025 м), Чатын-тау (4368 м), п. Клары Цеткин (6641 м), пик Коммунизма (7495 м), Хан-Тенгри (6995 м), Нанга-Парбат (8125 м) и на Эвересте (8848 м).

12 лет участвовал в сложных высотных работах на ретрансляторах и в строительстве(Промышленный альпинизм).

Личная жизнь

Награды

Напишите отзыв о статье "Бершов, Сергей Игоревич"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Бершов, Сергей Игоревич

– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n"est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j"ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c"est un moment que je n"oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d"esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L"avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.

Бершов Сергей Игоревич (1948) – Харь ков. ЗМС – 1982.

Родился в Свердлов ской области в рабочей семье, дет ство провел в г. Мерефа под Харь ковом. Работал слесарем, элект ромонтером, маляром-высотни ком, после окончания Киевского института физической культуры стал инструктором физкультуры Харьковского областного комитета по физической культуре и спорту (и с какого-то года стал профессиональным альпинистом – прим. ред.) . Альпинизмом начал заниматься с 1965. МС СССР по альпинизму – 1973. Инструктор – 1969. Совер шил (с 1969) около 60 восхождений выс шей категории сложности, в том числе 14 восхождений 6-й к/тр. П ервовосхождений и первопрохождений – 10. Семитысячники – 9 . В составе сборных команд Союза по альпинизму совершил ряд выдающихся восхождений в горах Швейцарии, Италии, США, Франции, ФРГ, Непала. Первенство СССР – 8 раз был призе ром Чемпионатов СССР. Лучшие восхождения: 1973 – п. Шпиль по новому маршруту и Гран Капуцин в Италии; 1974 – п. Гранатовый (ЮЗ Памир, Ишкашим ский хр.) по СЗ ст., пп (рук. Григоренко- Пригода); 1975 – Эль-Капитан (Иосемитская долина в Калифор нии), маршрут Салатэ; 1976 – п. «Московской правды» по лев. бастиону СВ ст., 6а ; 1978 – Пти-Дрю по Хар тингу; 1979 – п. Н. Островского; п. Энгельса, 6510 м; 1980 – п. Агассиса, рук., пп по контрфорсу СВ ст. ; 1981 – п. Коммунизма по Ю ст.; 1983 – п. Ленина и п. Корженевской; 1982 – в Первой советской гималайской экспедиции поднялся на Эверест ночью 4 мая в связке с Туркевичем (Связка Бершов - Туркевич была направлена спасать умирающего Мысловского, а вместо этого…? – прим. ред. ) . Награ жден орденом «Трудового Красного Знамени», удостоен звания ЗМС и МСМК . 1986 – участвовал в зим нем восхождении на п. Комму низма «по Бородкину» (до 7400 м); 1988 – прошел руководителем одной из групп высотный траверс от Западной вершины Победы до п. Военных Топографов (6б к/тр. ); 1989 – во Второй советской гималайской экспедиции, участвуя в разведке пути и организации про межуточных лагерей, поднялся на Южную вершину Канченджанги (по непройденному маршруту). После этого руководил траверсом массива от Западной вершины до Южной. Три восьмитысячных вер шины - Главная (8586 м), Средняя (8478 м) и Южная (8491 м) - были пройдены группой за один день. За мужество и героизм при покорении Канченджанги награжден орденом «Дружбы народов». Назван в десятке лучших альпини стов за 1989. 1990 – состоялась экспедиция Профспорта СССР «Лхоцзе-90». 16 октября двойка Бершов - Каратаев в суровых метеорологи ческих условиях поднялась на вершину Лхоцзе (8511 м) по легендар ной Ю стене, которую без успешно пытались пройти многие альпинисты мира. От нее отступал 8 раз, в т.ч. и Месснер. Выдающийся польский альпинист Кукучка пророчески сказал, что если он не пройдет эту стену в 1989, то в 90-м ее пройдут рус ские. Кукучка остался там в 1989 - наши ребята нашли на стене обрывок его веревки. Восхо ждение Бершова - Каратаева стало наивысшим спортивным достижением мирового альпинизма. Месснер назвал его «восхо ждением XXI века» . Бершову и Каратаеву это восхождение далось тяжело. Без помощи Туркевича и Копейки они вряд ли верну лись бы живыми. 1994 – был старшим тренером украинской экспедиции на Дхаула гири (начальник В. Монога ров). На вершину по классичес кому пути поднялось пять молодых альпинистов. На спуске погибла Галина Чеканова. Главной вершиной своей жизни считает (кроме Лхоцзе, которая выше любых оценок) Эль-Капитан с его гранитным отвесом. Скало лазанием начал заниматься одновременно с альпинизмом. МС СССР по скалолазанию – 1971. Участвовал в соревнова ниях различных уровней вплоть до самого высокого. 15 раз был Чем пионом и призером в первенствах ВЦСПС и Чемпионатах Союза. В международных соревнованиях в 1977 (Польша) занял два первых места; в 1982 (там же) 2-е и 3-е места; в 1984 в Японии – 2 первых места. Столь успешные занятия скалолазанием повлияли и на альпинистскую специализацию: Считает себя скорее технарем, чем высотником. С 1985 – председатель Харь ковской ФА, председатель правления Харьков ского альпинистского клуба. Автор статей «Ночной взлет к богине» в книге «Эверест-82» (М., ФиС, 1984); «Манаслу-1991» в Сб. «Вестник гор» 1990. № 4. Автор книг «Шаги по вертикали» (Киев, Молодь, 1985); в соавторстве с А. Парахоней - «Да обойдут тебя лавины» (Киев, «Здоровье», 1992). (По материалам Веры Матвеенко, Веры Шер ).